Воспоминания к каталогу персональной выставки произведений Михайлова Германа Павловича (1989 г.)

Токарев Александр Павлович (Искусствовед, Член СХ РСФСР, директор Ростовского художественного училища им. М. Б. Грекова(1989—1997)
Ушел из жизни Герман Павлович Михайлов... Человек, которого я любил, художник, перед которым преклонялся. Скромный,
застенчивый, он всегда говорил тихо, спокойно и к нему хорошо подходит старинная поговорка: «Хорошо слышит не того, кто громко кричит, а того, кто говорит истину».
Вообще, его жизнь всем нам, занятым суетой и борьбой за жизнь, пример и укор. Пример искреннего, чистого, святого отношения к искусству. Укор-напрасно расстраченным силам, времени, таланта... Человек он был скрытый, никогда не рассказывал о себе, и многое вместе с ним ушло навсегда, безвозвратно.
То немногое, о чем удалось узнать от его младшего брата, жены, его близкого товарища и друга-Теряева Тимофея Федоровича и ещё двух-трех людей, знавших его, и хочется сообщить зрителям его первой посмертной выставки...
Родился он в 1924 г. в Ленинграде, в семье профсоюзного работника, мать его была домохозяйка...
С детства увлекался рисованием, занимался в Доме пионеров, с 5-го класса в Детской художественной школе.
В 1941 г. ДХШ вместе с Академией художеств была эвакуирована в Среднюю Азию, семья Михайловых осталась в Ленинграде. Отец погиб осенью 1941 г., защищая Ленинград, и вся драма и ужас блокады легли на плечи матери и двух ее сыновей. Герман работал на военном заводе.
Сохранившийся рисунок «Голова брата», на котором стоит дата- «1943 г.», говорит о том, что несмотря на голод, недоедание, тяжкую физическую работу-тяга к искусству была огромной, она и держала его; помогала вынести все испытания...
После возвращения из эвакуации Академии художеств, ДХШ Герман Павлович поступил в 1944 г. на пятый курс Художественного училища, а в 1945 г. на живописный факультет института им. Репина. На третьем курсе, когда шло распределение по мастерским, он выбрал И. Э. Грабаря, но его вскоре выжили из института и преподавателями его стали Орешников (ассистент Мыльников), но контакта с учителями не было, языка общего не нашел.
До войны, ещё в ДХШ их водили в мастерскую П. Н. Филонова и память об этом осталась навсегда, иногда он об этом даже рассказывал. В годы обучения большое влияние на него оказал Николай Николаевич Пунин... Он всегда вспоминал о его лекциях, необыкновенных знаниях, его высокой духовности. ..
И трагическая гибель Пунина-одно из самых тяжелых и горьких воспоминаний об институте конца 40-х начала 50-х гг.
Дипломная работа- «В лаборатории академика И. П. Павлова» не дала чувства удовлетворения и после окончания института он мечтал уехать в Среднюю Азию...
Но на защиту дипломов приехал директор Ростовского художественного училища Павел Федорович Остащенко и пригласил его преподавать в Ростов.
Еще будучи студентом Герман Павлович увлекался симфонической музыкой, это продолжалось и в Ростове, но постепенно все вытесняла живопись...
В начале 50-х гг., после приезда в Ростов, увлекался импрессионизмом, но это довольно быстро прошло.
Любовь к иконам, к живописи не многословной, а органичной-Рембрант, но больше всего любил Рублева, Дионисия... Увлекался Джотто, очень любил архаику Греции, меньше упоминал Леонардо, Рафаэля...
В Ростове он познакомился с архитектором Пьянковым Григорием Константиновичем и каждое лето ездил с ним на север в Архангельскую область.
С возрастом любовь к древнерусскому искусству стала верой, убеждением, восхищением, его духовной, нравственной высотой и удивительной поэтичностью мышления.
Все более увлекался и народным искусством-его искренностью, непосредствен-ностью, тонким пониманием материала.
О народном искусстве мы с ним говорили иногда, и меня поражала безошибочность и тонкость его суждений, глубокое понимание характера и духа народной культуры.
По натуре он не был коллекционером, но те немногие вещи-две-три иконы, игрушки Ульяны Бабкиной, прялка с Пинеги-говорят о его тонко развитом чувстве поэзии народного искусства.
Собирал, покупал он только любимые вещи, без которых не мог обойтись как худож-ник, но его истинная и самая большая страсть была-мастерская. Работа, возможность остаться одному, подумать...
Жажда совершенства не покидала его, мучила, была его страстью... Он не умел останавливаться, не знал предела и сколько работ уничтожено, записано и переписано им-можнотолько догадываться.
Один из его близких друзей однажды спросил его:
-Герман!... Тебя больше волнует сам процесс работы или результат?
-Нет! Нет!-волнуясь отвечал Герман Павлович.- Я просто еще не закончил работу... Надо подумать!
Это было его любимое выражение: «Надо подумать!»
Каждое произведение-это не просто часть жизни, настроение, но и мысль, душа, характер...
В натюрмортах у него стремление к упорядоченности-все поставить на свое место,
чтобы не было случайностей, чтобы все было закономерно. Он стремился к ясности, и его натюрморты полны сдержанной выразительности, умения раскрыть поэзию каждо-гопредмета, придать ему значительность...
«Шахтерский натюрморт», «Натюрморт с геометрическими фигурами», находящийся в собрании автора этих строк, «Натюрморт с бутылкой и рыбой» говорят, как глубоко он мог видеть, как остро чувствовать «жизнь предмета в себе» и его связь с окружающим пространством.
Задумчивость каждого натюрморта, изысканная тонкость цветовых решений надолго западают в душу, живут в памяти.
И если некоторые художники говорят, что работы Михайлова близки к Д. Моранди, то эта близость духовная по отношению к миру и задачам искусства, а не внешняя.
Сюжет, как таковой, очевидно мало волновал художника, но природа, Человек и Предмет бесконечно восхищали его и если внимательно изучить то немногое, что представлено на выставке, то это сразу бросается в глаза и удивляешься, с каким
вниманием и любовью вглядывался художник в каждый предмет, мотив, человеческое лицо...
Его работы создают ощущение спокойной уравновешенности, гармонии, но за этим стоит столько раздумий, сомнений, поисков...
Тимофей Федорович Теряев говорит: «При его духовности он мог быть хорошим портретистом...».
Когда человек бездуховный-произведение молчит...
С работами Михайлова сразу устанавливается душевный контакт, начинается внутренний разговор...
Некоторые портреты тревожат своей незаконченностью- «Портрет девушки на деревенской улице»-дают возможность прикоснуться к замыслу, почувствовать ход работы художника...
Голубое, розовое, жемчужно-серое...
«Голова красноармейца»-очевидно, этюд, поиски характера, образа к задуманной картине, но воспринимается он самостоятельно.
Удивительна «Женская голова»-очень тонкая по живописи... Возвышенно чистый образ... Охра, бледно-сиреневое платье... Сдержанное благородство, изысканность цветовых отношений и тонкая поэтичность в передаче душевных переживаний. Такие работы говорят о возможностях художника. Его культуре...
Очень много работал художник в технике акварели. Его любимые задачи-пейзаж с архитектурным мотивом, интерьер, обнаженная модель...
Тонкая одухотворенность пейзажей говорит о его врожденном даре пейзажиста и высокоразвитом чувстве мотива.
Он был влюблен в древнерусские города, и более двух десятилетий каждый год уезжал в Великий Устюг, Горький, Вологду, Ферапонтов, Кирилло-Белозерск, Новгород, Псков, Владимир , Суздаль, Переславль-Залесский...Особенно его волновали небольшие, малоизвестные туристам городки-Семенов, Вязники, Гороховец, Валдай, Осташков и др. Любил он их неторопливый ритм, поэтическое состояние тишины, заброшенности, когда остро чувствуешь себя, историю, кровное, неразрывное родство со всем русским. Некоторые места он особенно любил и часто возвращался, писал, рисовал.
Судя по работам-это Старочеркасск, Великий Устюг, Боровск... В пейзажах с архитектурным мотивом всегда панорамный характер, хорошо найденный силуэт церкви и колокольни, образующих композиционный, смысловой духовный центр, объединяющий поверхность листа. Полны глубокого смысла его интерьеры... Интересна и графика художника. Рисунок 1943 г.- «Голова брата»-очень цельный и ясный, говорит, говорит о поэтическом даре художника, умении видеть и отбирать главное. Вообще карандашные портреты художника волнуют и привлекают возвышенной чистотой, поэтичностью восприятия модели и той немногословностью, за которой угадывается большой опыт, культура художника. «Голова девочки», «Женский портрет»-эти работы могут экспонироваться на любой выставке и любой музей мог бы гордиться ими...
Замечателен его «Автопортрет», созданный на слегка тонированной бумаге, непривычно большого для художника формата. Очень красивы грациозные рисунки обнаженной модели, часто сделанные контуром, одной линией, но хорошо передающие объем, пластику человеческого тела. Рисунки модели-быстрые, живые, лишенные тональной проработки, говорят, каким мастером был Герман Павлович, как глубоко он чувствовал модель и как многое умел.
Он мечтал жить в такой среде: исторической, культурной, когда все давало бы ему эстетическую радость... Более тридцати лет Герман Павлович преподавал в ростовс-ком художественном училище и многое сделал для развития художественного образования в нашем крае. Многие художники Дона с гордостью называют себя его учениками. Его творчество, память о нем как о человеке и художнике-это тот чис-тый родник, к которому всегда будут тянуться и который всегда будут помнить люди...

Теряев Тимофей Федорович (1919—2001) Живописец, Член СХ РСФСР
-В работах Германа Павловича трогало откровение, культура... Я часто рвался к нему домой, в мастерскую, но он ревниво охранял свой внутренний мир, и редко кого пускал к себе в душу. Когда у него появилась мастерская на Пушкинской, я
часто бывал у него, и он показывал работы, но тоже очень неохотно... Часто переделывал работы, и к сожалению во вред. «Свинарка»-он меня просто раздражал! Сделает хорошо, а потом испортит. Я ему говорил: -Герман!.. Мы не вечны... Надо стремиться к завершенности.... Уметь остановиться вовремя... Всегда стремился в искусстве к цельности... Его
волновало единство, цельность... Он никогда первому впечатлению не доверял...
В натюрмортах стремился к упорядоченности... Все поставить на свое место, чтобы не было случайности, чтобы все было закономерно... Когда человек бездуховный произведение молчит, а при его духовности он мог быть хорошим портретистом...
Часто мы спорили с ним: Герман Павлович утверждал: обнаженную модель писать тяжелее, чем одетую...
А я считаю: одетую писать сложнее... Надо чувствовать, как соприкасается одежда с телом-плечо, коленный сустав-здесь целая теория может развиться... Это было принципиальное расхождение... Самый достойный человек в смысле преподавания... Все относились к нему с большим почтением... Искусство его трогало , и он воспламенялся, а от житейской стороны скрывался, весь уходил в себя... Он не любил несправедливости, но бороться с ней не мог. Я глубоко убежден-одно яблоко труднее написать, чем десять. Одно яблоко со всех сторон будут рассматри-вать, а двадцать, возьмут количеством...
Три отношения легче, чем два отношения...
Как написать одну плоскость без фона? Герман Павлович хорошо знал эти законы, вообще он многое понимал, но работая в училище, не мог полностью отдаться искусству... У многих художников нет самообразования. Надо всю жизнь учиться, чтобы кем-то быть... Герман Павлович учился всегда, всю жизнь... Жаль, что он не дописал «Свинарку»-там многое было сделано... В последние годы заметно сильное движение вперед, хотя завершенных работ почти нет... Он так мечтал дожить до пенсии и поработать спокойно, без суеты... И такая обида, что он ушел из жизни, не раскрыв себя до конца...

Пустоветов Борис Серафимович (Живописец, реставратор, Член СХ РСФСР)
-Мне приятно было приходить в мастерскую... Очень простой, добрый человек. Я прихожу утром-Герман Павлович в мастерской, ухожу вечером-он в мастерской...
Человек жил искусством. Меня поражала точность его высказываний о художниках, говорил всегда деликатно, но кратко и точно... Мы работали, натуру рисовали вместе... Он был всегда недоволен собой, а я иногда спрашивал, видя прекрасную законченную работу:
-Что вы еще ищете, Герман Павлович?
-Гармонию...
Как будто все есть, а он все думает, мучается... Часто хорошую работу мог загубить, хотя мне всегда советовал:
-Ты бы взял другой лист и работал, видел те недостатки, которые в первой работе...
У самодеятельных художников замечал хорошее, искреннее... Его поражали детские рисунки, и у него была большая коллекция по-детски гениальных работ... Как педагог, раскрывал глаза и многим помог... То, что он говорил-воспринимал с большим доверием.

Покидченко Евгений Яковлевич (Живописец, Заслуженный работник культуры РФ)
-Человек с хорошим вкусом и в работах чувствуется беспрерывный поиск... Культура видения, отбора, понимания формы, так редко встречающееся в современном искусстве... Прекрасный рисовальщик, и в его работах хорошо видна школа постановки рисунка, идущая от старой академии. По-своему понимал колорит, и сдержанное благородство его цветовых решений говорит о тонком вкусе и большой профессиональной культуре...