Заведующая кафедрой рисунка ИАрхИ ЮФУ
Кандидат искусствоведения, доцент, член СХ России

Родилась 18.10.1958 г. в Мариуполе, Донецкой обл., Украина. Училась в средней школе №52 в г. Ростове-на-Дону. 

Окончила Ростовское художественное училище им. М.Б. Грекова в 1979 году. Работала на Ростовском телевидении художником-декоратором и художником-шрифтовиком, художником в издательстве Ростовского университета, в издательстве «Феникс».Окончила Ленинградский Институт Живописи, Скульптуры и Архитектуры им. И.Е. Репина в 1988 году, в 1996 – аспирантуру Ростовского Архитектурного института, в 1997 защитила кандидатскую диссертацию (ВНИИТАГ, Москва, специальность – искусствоведение) по теме: «Городской пейзаж как отражение архитектурной культуры России 1950-1980-х годов».

В 1989 году начала работать ассистентом на кафедре ИЗО в Ростовском Архитектурном институте, преподавала дисциплины: «Рисунок», «Живопись», «Скульптура», «История изобразительного искусства», «История костюма». С 2004 года заведует кафедрой ИЗО, с 2008 – кафедрой рисунка. Т.П. Неклюдова – автор интересных искусствоведческих работ Кроме этого Т.П. Неклюдова уделяет много внимания изучению творчества современных художников. Как художник Т. Неклюдова занимается актуальным искусством. 

Художник Татьяна N: изобретение техник и излучение образов 

N —здесь не только Neklyudova, но и неизвестность, и непредсказуемость, ярко и неожиданно проявившиеся в последнее время в творчестве художника, искусствоведа и педагога. 

Года два назад появились оригинальные мозаичные «полотна», сделанные из пластиковых трубочек, придающих совершенно новую фактуру и пластичность произведениям, изображающих геометрические фигуры, вещи и знаки, а иногда натюрморты и человеческие фигуры. Своеобразный — Plastic-mosaic-art. Эта переизобретенная техника мозаики позволяла включить в содержание, как реминисценции античных мозаичных изображений, так и построенные на локальных цветах живописных картин (а отчасти и тканей) первого русского авангарда, особенно его феминной части (Любовь Попова, Александра Экстер и Варвара Степанова). Вместе с тем, используя современные материалы, мозаичные работы художника также включает в себя и оптику поп-арта — особенно Роя Лихтенштейна с его использованием печатного растра. Таким образом, нам презентируется современное видение сегодняшнего мира, но представленное через толщу разнообразных и значимых слоев искусства и культуры. 

Другому художнику такого открытия хватило бы на долгие годы использования в своих работах и получения дивидендов с открытых и разработанных художественных средств, но не прошло и года как у Неклюдовой появляются новые техники. Сначала мы увидели удивительный мир расписных бутылок из стекла. Грунт и роспись превращает исходный предмет в антропоморфную фигуру, обладающую телесность, когда исходный материал стекла становится лишь арматурой или невидимым скелетом возникающей Фигуры. Фигуры, но без простой фигуративности, иллюстративности или нарративности. В них жесты и интенции к движению и взаимодействию. Иногда прочитывается своеобразный танец под безмолвную музыку. Фигурация у художника используется не просто как средство орнаментальности и костюмированности, а как способ активации, образного формообразования и динамического расцвечивания. 

А совсем недавно можно было увидеть произведения художника в новой технике коллажа, причем и здесь определенное выворачивание традиционной основы этой техники — рельефности и фактурности. Работы внешне выглядят глянцевыми. Но глянец обманчив, а местами и ироничен. Цепочки часов или предметов женского украшения образуют своеобразные фигуры, где телесность невидима, но как бы предощущается. 

На первый взгляд, кажется, что мало общего в переизобретенных техниках и порожденных художником с их помощью образах. Но все же есть единый источник их появления и проявления. Это и страстная любовь и глубокое знание искусства и общей культуры костюма. Часто это не очень явно заметно, но при пристальном взгляде — проступает сквозь новаторские техники и порожденные посредством их образы. 

Игорь Введенский 
Кандидат психологических наук Доцент кафедры социальной психологии ЮФУ 


О себе, черном цвете и надеждах 

Я никогда себя не считала и не считаю себя художником, хотя занимаюсь искусством (или нахожусь около него, можно и так сказать). Всю свою жизнь, начиная от первых сочиненных и проиллюстрированных книжек, когда в младенческом возрасте в правую руку берется карандаш и рисуются буквы, до тех вещей, которые сегодня уже не рисуются, но встраиваются, монтируются в пространство картины. Каждый художник является теоретиком и практиком, воплощая в материале то, что рождается от какого-то переживания. Для меня самая интересная тема в общении с художником — размышление о том, как рождаются картины, как вырабатывается тот или иной пластический язык. Все мы знаем, что художник, эволюционируя и пройдя путь проб и ошибок, находит собственный индивидуальный стиль, ставший его визитной карточкой в мире искусства. Мой путь от станкового рисунка, компьютерной графики, раскрашенных бутылок, психоделических мозаик до коллажа говорит об обратном: адекватная форма для воплощения идеи требует смены материала и техники исполнения. Я вообще люблю исключения из правил — не «боюсь» чистого листа (как только появляется новый подрамник, сразу его заполняю, пытаясь освободиться от очередной идеи), не делаю эскизов, поскольку выбранные материалы эскизировать бесполезно, в процессе никогда не угадаешь, чем все закончится и часто лишь последняя деталь свидетельствует, что работа завершена. Это парадоксально, я всю жизнь преподаю академический рисунок, но моя картина — это плоскость (никакой линейной перспективы и объемов). Я настраиваю плоскость, в которой зритель может исполнить себя. 

Главной целью моих художественных высказываний является создание особого смыслового пространства, построенного на таком сочетании предметов, в котором выявляются их новые смысловые значения, скрытые от обыденного восприятия. Я не пытаюсь делать искусство и решать проблемы живописного языка (как это часто ждут от художника), а посредством иных форм стараюсь выяснить, что меня привлекает в жизни. Недавно я заметила, что в моих работах время от времени появляются часы... 

А еще я люблю экспериментировать с черным цветом, меня удивляют те, кто его опровергают (наверное, в детстве боялись темноты). Черный цвет — это цвет элегантности, шика и хорошего вкуса. Он одинаково хорошо подходит и для одежды, и для интерьеров. Он несет в себе огромную внутреннюю силу — глубокую и непреодолимую, являясь отрицанием цвета, он удивительным образом вбирает в себя все цвета и на его фоне они усиливаются и становятся еще ярче. 

Мне очень хочется, чтоб на мои картины не только смотрели, но и их рассматривали, хотя сегодня утрачен навык вдумчивого, неспешного рассматривания, образ для экономии времени его восприятия сопровождается поясняющим звуком, комментарием. В художественной среде я часто слышу высказывание, что изобразительное искусство умирает, оно никому не нужно и должны появиться новые виды визуального искусства, которые будут более востребованы массовым зрителем. Никогда не соглашусь с этим. Возможно, я выскажу крамольную мысль, но изобразительное искусство никогда не было массовым. Я считаю, что искусство существует для искусства и для художника. Оно аккумулирует эстетическое восприятие мира, оно — знание, выраженное образами и помогающее человеку познать мир. Ибо в искусстве и в философии человек занимается, в конечном счете, одним и тем же: отдает себе отчет о самом себе. Он с рождения берет в руку карандаш и пытается познать и самоутвердиться в этом мире таким особым образом. Изобразительное искусство с пересмотром главенствующей функции визуального воспроизведения окружающей действительности не умирает, а обретает новые перспективы, столь же бесконечные, как миры вокруг нас и в нас самих, а также такое качество, как аутентичность, обращение в себя, однако вовсе не означающее недоступности и абсолютной замкнутости для зрителя. 

Татьяна Неклюдова

►ВЫСТАВКА «UNTITLED» 2013 ГОД